Полетаем?
архив«Лучше бы я подумала вчера…» Гримерная, которую девушка, то и дело, мерила шагами, казалась слишком маленькой и тесной. В ней не было места, где можно было бы скрыться от собственных навязчивых мыслей. Кьеко села на диван, пытаясь успокоиться, но вновь вскочила, не в силах оставаться на одном месте. «И что это за совет такой: представь, какого тебе будет, если завтра Тсуруга явится с новой пассией, а с тобой и поздороваться забудет? Как он мне сейчас-то поможет? Я боюсь, что он уйдет… Я хочу, чтобы он был рядом. Но я не могу представить его своим молодым человеком…» Девушка остановилась на миг и потрясла головой, вытряхивая образы проснувшегося воображения. «Но что если он, и правда, перестанет со мной разговаривать? Я обидела его. Не поняла его чувств. А теперь…» Кьеко закрыла глаза руками. «Да что это со мной? Надо просто извиниться и все объяснить… но как?..» Актриса подняла голову и взглянула на настенные часы. Пора было идти на площадку. Живот свело. «Я сейчас увижу его, но как мне себя вести?»
Воздушный подол платья наивно пытался догнать свою хозяйку, пока та стремительно шла по холодному, пустому коридору к студии. Могами не могла замедлить собственные шаги, хотя ей и хотелось выиграть еще немного времени, чтобы найти нужные слова и вернуть столь необходимую уверенность. Страх и странное нетерпение гнали ее вперед. Охранник у двери предупредительно открыл актрисе дверь.
- Как всегда, полны сил, Могами-сан, - поклонился девушке мужчина.
- Здравствуйте, - остановилась и ответила на поклон Кьеко, - а… Тсуруга-сан уже пришел?
- Нет еще, - слегка удивленно посмотрел на актрису мужчина, - я слышал, он задерживается.
Кьеко вздрогнула. «Может, что-то случилось?»
- Спасибо, - девушка быстро поклонилась и скользнула в дверь.
- … Начнем с тех сцен, в которых он не участвует, - режиссер обернулся к двери, - Могами-сан, как раз вовремя. Снимем финальные сцены до последней встречи призрака с героем. Вам нужно просмотреть сценарий?
- Нет, - быстро среагировала актриса, - я помню.
- Хорошо, тогда входите в образ, сейчас начнем.
На съемочной площадке в ускоренном темпе выстраивали свет. Приглушенное, отдаленно напоминающее лунное, освещение получалось неестественным. Как будто отстроенный мастерами замок имел свои прихоти: не желая принимать искусственную луну, он отбрасывал от себя лучи прожекторов.
Финальные сцены Могами помнила хорошо. Вместо накала эмоций между строк читалась усталость сценариста. Кьеко дома не раз бралась и перечитывала сценарий, пытаясь найти способ выразить то, что накопилось в ней, пока она играла своего призрака. Но вместо кульминации находила тишину и собственный провал. Режиссер тоже понимал, что чего-то не хватает, но надеялся на актрису.
Призрак мечется. Он понимает, что в его жизни не было самого главного - любви. А тот, кто действительно достоин этой любви – герой. Девушка, маясь в бесплотном состоянии, наконец, осознала это. Но она уже не сможет полюбить, это удел людей, а не духов, а он всем сердцем ненавидит ее, ведь она, сама того не зная, еще при жизни, принесла ему боль и страдания. Не он ее, а она его лишила жизни, превратив все его существование в сплошной кошмар.
«…Поняла его душу? – Кьеко дотронулась до фанерной стены замка, с виду так похожей на каменный массив. - Но поздно, очень поздно. Уже ничего не будет, и я не могу с этим ничего поделать. Вся жизнь теперь кажется призрачной и ненастоящей? Да, и что дальше? Не могу больше ненавидеть, не могу отречься, не могу полюбить. Я сама загнала себя в эту ловушку… Но причем здесь предметы, которые я должна разбрасывать своей силой? Откуда у меня сейчас сила? Ненависти больше нет. Боль? Это людское. Призраки не чувствуют ее. Как выразить это?.. Всю жизнь думала только о себе. Так и не смогла доверить свои чувства кому-то. А теперь отчаянье? И его я могу отдать только пустоте вокруг меня, растворившись в ней…» Образ тихо и незаметно слился с собственным состоянием актрисы. Решение пришло само собой.
Команда режиссера эхом отдалась в сознании. Девушка съежилась и потянулась к собственным плечам, но в последний момент отдернула руки, вспомнив, что все равно не почувствует своего тела и уже никогда не согреется. Ее лицо перекосило. Она выпрямилась и устремилась к стоящей на витиеватой подставке вазе. Замах, еще замах. Ваза осталась стоять на месте, не шелохнувшись. Дух затрясся. Внезапно приведение вскинуло голову, и окружающее пространство заполнил крик, полный отчаянья. Крик перешел в визг и… оборвался, еле различимо зашелестел тихий, безжизненный, горький, почти человеческий смех.
- Стоп. Снято.
Кьеко обхватила голову руками, стараясь вернуться к своей жизни, привыкнуть снова к своему плотному телу.
- Могами-сан, браво! Ваша импровизация – просто нечто! – режиссер с горящими глазами подскочил к актрисе, но, заглянув ей в глаза, отшатнулся, увидев слезы. – С Вами все в порядке?..
Девушка коротко кивнула. Тоска по чему-то несбывшемуся съедала ее изнутри, тому несбывшемуся, что в ее собственной жизни еще имело шанс сбыться.
- Тогда, пожалуйста, отдохните. У Вас есть время до приезда Тсуруги, - немного испуганно затараторил мужчина. - Мы пока снимем оставшиеся сцены.
Кьеко, закусила губу и снова кивнула.
«Доверить свои чувства. Довериться человеку, которого полюбил… Так сложно… так нужно».
Холл LME с первого взгляда ничем особо не впечатлил. Широкое пространство было предназначено, в основном, для гостей, и все самое интересное, явно скрывалось где-то за его пределами. Здесь же пахло представительно-деловой рутиной. Зная славу президента LME, Ник по-детски рассчитывал на что-то менее обыденное, впрочем, пресса могла раздуть грандиозное и с пустого места.
- Здравствуйте, я бы хотел встретиться с господином Такарадой, - молодой человек равнодушно посмотрел на девушку за стойкой ресепшена. Та заинтересованно следила за ним с тех пор, как он вошел в двери, но теперь, усиленно делала вид, что занята бумагами, испытывая мужское терпение.
- Вам назначено? – выдержав театральную паузу, наконец, подняла полные очарования глаза брюнетка.
- Нет. Но это очень срочно! – Ник с удовольствием бы подыграл красотке в ее неторопливом флирте, но важная задача делала его нетерпеливым.
- Странно… - протянула девушка.
- Что мне срочно? – не меняя делового тона, поинтересовался гость.
- Нет, что Вам не назначено… - пожала плечиком девица.
Ник вопросительно посмотрел на собеседницу.
- … Вы же в костюме, – неохотно пояснила само собой разумеющееся брюнетка.
Молодой человек с недоумением осмотрел себя. Джинсы, с которыми он успел уже сродниться за время поездки, слабо походили на представительную одежду, впрочем, как и новая, пусть только с утра купленная рубашка в неизменную клетку. «Это что? Юмор такой?», - Ник снова посмотрел на секретаря.
- Как Вас представить? – та уже взяла телефонную трубку и теперь щелкала пальцами по кнопкам.
- Николас Брукс.
- Здравствуйте, это ресепшен, - обратилась брюнетка к невидимому собеседнику, - здесь Николас Брукс к президенту по срочному делу… нет… понятно… а… - девушка, насторожившись, повернулась в сторону широкого коридора, - нет, спасибо, ничего передавать уже не надо.
Цокот копыт заставил Ника нервно оглянуться и посмотреть в том же направлении. Через мгновение из-за угла вывернула лошадь, неспешно несущая на себе седока. Мужчина неопределенно-средних лет, непринужденно сидевший в седле, спокойно и даже как-то по-царски оглядывал бедолаг, старающихся как можно быстрее оказаться поближе к стене. Явление приближалось. Ник, затаив дыхание, разглядывал наездника: величественная гордая осанка молодила его, как и строгий, властный, но, в то же время, по-детски озорной взгляд, однако в глубине прищуренных, охваченных морщинами глаз можно было заметить многолетний опыт, граничащий с мудростью, присущей старцам. Одет мужчина был, как и сам Ник, в джинсы и клетчатую рубашку, вот только на голове красовалась еще и широкая ковбойская шляпа.
- Это что, тут в норме вещей? – наконец, спросил шатен, когда лошадь вывезла своего седока в холл.
- Почти, - тихо ответила секретарь, явно наслаждаясь удивлением парня. - Господин президент! – громко обратилась она к явлению. – Это Николас Брукс. У него к Вам срочное дело.
Лошадь направилась прямиком на Ника.
- Николас Брукс? – президент ловко «припарковал» средство передвижения у стойки и с любопытством оглядел гостя.
- «Президент»? – тихо выдохнул Ник, стараясь справиться с удивлением.
Мужчина еще некоторое время задумчиво вглядывался в лицо Ника, как будто стараясь вспомнить старого знакомого, затем внезапно просветлел.
- Поехали ко мне в кабинет, мой мальчик. Я подвезу… - Такарада наклонился и протянул гостю руку.
- А пешком нельзя? – с надеждой спросил парень, недоверчиво оглядев _пока_ смирно стоящее животное.
- В последний раз предлагаю, - президент испытующе, как ребенок на завзрослевшегося родителя, посмотрел на парня.
Ник вздохнул и, воспользовавшись предложенной рукой, неумело забрался на лошадь. «И вот что мне спокойно не скучалось? Дождался приключений на свою… - парень зажмурил глаза, - голову».
Когда слезы высохли, и интерес коллег иссяк, Кьеко осталась одна наедине со своими вязкими, еле перетекающими мыслями. Она неотрывно смотрела на площадку, где кипела работа, но все происходящее там стало для нее просто бессмысленным визуальным фоном. Приютившись на стуле, актриса, сама того не замечая, уже некоторое время сидела неподвижно, прижав, как защиту, к себе колени. Она пыталась осмыслить то, что пережила, играя сцену. Тьма, одиночество, безысходность. Так глубоко до этого ей еще не приходилось нырять в эти чувства: ни в реальности, ни в роли. Она пыталась вновь коснуться их, принять, но одергивала себя, чувствуя пропасть. «Интересно, а приходилось ли Тсуруге-сану испытывать что-то подобное?» Могами вспомнила пронзительно серые, как будто впитавшие боль в свой цвет, глаза. В груди защемило.«Приходилось... Неужели он поэтому закрывается от всех своей маской? Неужели из-за этого он отгораживается фальшивой улыбкой всякий раз, когда что-то по-настоящему задевает его. Он боится, что что-то или кто-то может вновь столкнуть его во тьму? А ведь он не раз пытался открыться, довериться. Я видела это. Но почему не ценила? А сама закрыла свое сердце из-за... ерунды. А закрыла ли? Оно и сейчас стучит, вырываясь из груди. Если я боюсь, что меня снова бросят, то каково Рену?...» Кьеко сильнее прижала к себе ноги, стараясь почувствовать ускользающее тепло.
- Могами-сан, с Вами все в порядке? - до боли знакомый голос разбил оборону. Девушка вздрогнула и подняла глаза.
- Тсуруга-сан? - с трудом выдавила из себя Могами. Его настороженный, внимательный взгляд внезапно сменился холодным и отстраненным.
- Я вижу Вы пришли в себя, добрый день, - официальная улыбка актера обожгла Кьеко. Видимо, что-то отразилось в ее взгляде, так как мужчина поспешил отойти, всем видом показывая, что приветствие и вместе с ним разговор окончены.
- Тсуруга-сан, - актриса соскочила со стула, но успевшие онеметь ноги заставили ее сесть обратно. Рен обернулся и удивленно посмотрел на нее. Кьеко, поймав его взгляд, попыталась улыбнуться.
- Я просто хотела спросить, все ли с Вами в порядке - Вас так долго не было, - девушка старательно начала растирать онемевшие конечности, стараясь вернуть им чувствительность.
- Со мной все в порядке, - мужчина вернулся. - Вы можете встать?
Могами взялась за предложенную руку и поднялась.
- Ау! - сползающая от коленей к стопам судорога болезненно свела ноги, и девушка вновь оказалась на стуле.
- Вытяните ноги, - Рен присел на корточки.
- Тсуруга-сан... Вам же на площадку... - сквозь зубы процедила Кьеко.
- Сейчас перерыв, если Вы не заметили, у меня есть минут 10 - вытягивайте.
Последнее прозвучало, как приказ, и девушка подчинилась. Руки Рена, быстро растиравшие то одну, то другую ногу, облегчали боль, но чем легче Кьеко становилось, тем больше ей хотелось провалиться сквозь землю. Теперь она хорошо чувствовала и теплые руки мужчины, и любопытные взгляды наблюдателей.
- Смотрят же... - смущенно выдохнула Могами.
- Поздно спохватились. Все что они хотели - уже увидели, - спокойно произнес Тсуруга. - Так лучше? - он поднял голову на девушку.
Актриса, поставила стопы на пол и уперла в них взгляд.
- Да, спасибо.
- Интересно, почему Вы смущаетесь, когда я оказываю Вам медицинскую помощь в темном углу студии на глазах всего у пары коллег, но абсолютно спокойно реагируете, когда на всю страну Вас спрашивают об отношениях со мной во время совместного проживания?
Кьеко, распахнув глаза, удивленно посмотрела на мужчину. Тот горько усмехнулся, но затем, по привычке, отгородившись холодной, бесстрастной маской, отвернулся в сторону съемочной площадки. Сердце в груди болезненно екнуло, Могами стало вдруг до злости обидно... на собственную глупость, причинившую Рену боль.
- Потому что Каин Хилл был моим братом, - с нажимом ответила она, - и он всегда держал дистанцию, так или иначе, а сейчас... - Кьеко запнулась.
- Что сейчас? - серьезно посмотрел на девушку Тсуруга.
- А сейчас... - слова стали даваться все тяжелее, - я не знаю, как реагировать, когда меня касается человек, который мне не безразличен... - еле слышно закончила Могами.
Рен несколько мгновений ошарашенно смотрел на Кьеко, боясь понять сказанное ею, а затем опустил голову вниз и закрыл глаза рукой.
Девушка замерла, боясь пошевелиться.
- Ну, в данной ситуации, - мягко произнес мужчина, - тебе стоило просто сидеть, не обращая ни на кого внимания... кроме меня, - Рен поднял голову.
Кьеко впервые увидела такую растрепанную, светлую и счастливую улыбку на его лице. И эта улыбка моментально стерла все ее страхи и сомнения, с легкостью согрев и успокоив.
- Тсуруга-сан, пожалуйста, приготовьтесь - голос режиссера облетел площадку.
- И как мне сейчас играть? - рассеянно спросил Тсуруга у кого-то над собственной головой. - Мы еще не закончили разговор, - снова обратился к Кьеко мужчина.
Вздохнув, он поднялся и направился под софиты.
Воздушный подол платья наивно пытался догнать свою хозяйку, пока та стремительно шла по холодному, пустому коридору к студии. Могами не могла замедлить собственные шаги, хотя ей и хотелось выиграть еще немного времени, чтобы найти нужные слова и вернуть столь необходимую уверенность. Страх и странное нетерпение гнали ее вперед. Охранник у двери предупредительно открыл актрисе дверь.
- Как всегда, полны сил, Могами-сан, - поклонился девушке мужчина.
- Здравствуйте, - остановилась и ответила на поклон Кьеко, - а… Тсуруга-сан уже пришел?
- Нет еще, - слегка удивленно посмотрел на актрису мужчина, - я слышал, он задерживается.
Кьеко вздрогнула. «Может, что-то случилось?»
- Спасибо, - девушка быстро поклонилась и скользнула в дверь.
- … Начнем с тех сцен, в которых он не участвует, - режиссер обернулся к двери, - Могами-сан, как раз вовремя. Снимем финальные сцены до последней встречи призрака с героем. Вам нужно просмотреть сценарий?
- Нет, - быстро среагировала актриса, - я помню.
- Хорошо, тогда входите в образ, сейчас начнем.
На съемочной площадке в ускоренном темпе выстраивали свет. Приглушенное, отдаленно напоминающее лунное, освещение получалось неестественным. Как будто отстроенный мастерами замок имел свои прихоти: не желая принимать искусственную луну, он отбрасывал от себя лучи прожекторов.
Финальные сцены Могами помнила хорошо. Вместо накала эмоций между строк читалась усталость сценариста. Кьеко дома не раз бралась и перечитывала сценарий, пытаясь найти способ выразить то, что накопилось в ней, пока она играла своего призрака. Но вместо кульминации находила тишину и собственный провал. Режиссер тоже понимал, что чего-то не хватает, но надеялся на актрису.
Призрак мечется. Он понимает, что в его жизни не было самого главного - любви. А тот, кто действительно достоин этой любви – герой. Девушка, маясь в бесплотном состоянии, наконец, осознала это. Но она уже не сможет полюбить, это удел людей, а не духов, а он всем сердцем ненавидит ее, ведь она, сама того не зная, еще при жизни, принесла ему боль и страдания. Не он ее, а она его лишила жизни, превратив все его существование в сплошной кошмар.
«…Поняла его душу? – Кьеко дотронулась до фанерной стены замка, с виду так похожей на каменный массив. - Но поздно, очень поздно. Уже ничего не будет, и я не могу с этим ничего поделать. Вся жизнь теперь кажется призрачной и ненастоящей? Да, и что дальше? Не могу больше ненавидеть, не могу отречься, не могу полюбить. Я сама загнала себя в эту ловушку… Но причем здесь предметы, которые я должна разбрасывать своей силой? Откуда у меня сейчас сила? Ненависти больше нет. Боль? Это людское. Призраки не чувствуют ее. Как выразить это?.. Всю жизнь думала только о себе. Так и не смогла доверить свои чувства кому-то. А теперь отчаянье? И его я могу отдать только пустоте вокруг меня, растворившись в ней…» Образ тихо и незаметно слился с собственным состоянием актрисы. Решение пришло само собой.
Команда режиссера эхом отдалась в сознании. Девушка съежилась и потянулась к собственным плечам, но в последний момент отдернула руки, вспомнив, что все равно не почувствует своего тела и уже никогда не согреется. Ее лицо перекосило. Она выпрямилась и устремилась к стоящей на витиеватой подставке вазе. Замах, еще замах. Ваза осталась стоять на месте, не шелохнувшись. Дух затрясся. Внезапно приведение вскинуло голову, и окружающее пространство заполнил крик, полный отчаянья. Крик перешел в визг и… оборвался, еле различимо зашелестел тихий, безжизненный, горький, почти человеческий смех.
- Стоп. Снято.
Кьеко обхватила голову руками, стараясь вернуться к своей жизни, привыкнуть снова к своему плотному телу.
- Могами-сан, браво! Ваша импровизация – просто нечто! – режиссер с горящими глазами подскочил к актрисе, но, заглянув ей в глаза, отшатнулся, увидев слезы. – С Вами все в порядке?..
Девушка коротко кивнула. Тоска по чему-то несбывшемуся съедала ее изнутри, тому несбывшемуся, что в ее собственной жизни еще имело шанс сбыться.
- Тогда, пожалуйста, отдохните. У Вас есть время до приезда Тсуруги, - немного испуганно затараторил мужчина. - Мы пока снимем оставшиеся сцены.
Кьеко, закусила губу и снова кивнула.
«Доверить свои чувства. Довериться человеку, которого полюбил… Так сложно… так нужно».
Холл LME с первого взгляда ничем особо не впечатлил. Широкое пространство было предназначено, в основном, для гостей, и все самое интересное, явно скрывалось где-то за его пределами. Здесь же пахло представительно-деловой рутиной. Зная славу президента LME, Ник по-детски рассчитывал на что-то менее обыденное, впрочем, пресса могла раздуть грандиозное и с пустого места.
- Здравствуйте, я бы хотел встретиться с господином Такарадой, - молодой человек равнодушно посмотрел на девушку за стойкой ресепшена. Та заинтересованно следила за ним с тех пор, как он вошел в двери, но теперь, усиленно делала вид, что занята бумагами, испытывая мужское терпение.
- Вам назначено? – выдержав театральную паузу, наконец, подняла полные очарования глаза брюнетка.
- Нет. Но это очень срочно! – Ник с удовольствием бы подыграл красотке в ее неторопливом флирте, но важная задача делала его нетерпеливым.
- Странно… - протянула девушка.
- Что мне срочно? – не меняя делового тона, поинтересовался гость.
- Нет, что Вам не назначено… - пожала плечиком девица.
Ник вопросительно посмотрел на собеседницу.
- … Вы же в костюме, – неохотно пояснила само собой разумеющееся брюнетка.
Молодой человек с недоумением осмотрел себя. Джинсы, с которыми он успел уже сродниться за время поездки, слабо походили на представительную одежду, впрочем, как и новая, пусть только с утра купленная рубашка в неизменную клетку. «Это что? Юмор такой?», - Ник снова посмотрел на секретаря.
- Как Вас представить? – та уже взяла телефонную трубку и теперь щелкала пальцами по кнопкам.
- Николас Брукс.
- Здравствуйте, это ресепшен, - обратилась брюнетка к невидимому собеседнику, - здесь Николас Брукс к президенту по срочному делу… нет… понятно… а… - девушка, насторожившись, повернулась в сторону широкого коридора, - нет, спасибо, ничего передавать уже не надо.
Цокот копыт заставил Ника нервно оглянуться и посмотреть в том же направлении. Через мгновение из-за угла вывернула лошадь, неспешно несущая на себе седока. Мужчина неопределенно-средних лет, непринужденно сидевший в седле, спокойно и даже как-то по-царски оглядывал бедолаг, старающихся как можно быстрее оказаться поближе к стене. Явление приближалось. Ник, затаив дыхание, разглядывал наездника: величественная гордая осанка молодила его, как и строгий, властный, но, в то же время, по-детски озорной взгляд, однако в глубине прищуренных, охваченных морщинами глаз можно было заметить многолетний опыт, граничащий с мудростью, присущей старцам. Одет мужчина был, как и сам Ник, в джинсы и клетчатую рубашку, вот только на голове красовалась еще и широкая ковбойская шляпа.
- Это что, тут в норме вещей? – наконец, спросил шатен, когда лошадь вывезла своего седока в холл.
- Почти, - тихо ответила секретарь, явно наслаждаясь удивлением парня. - Господин президент! – громко обратилась она к явлению. – Это Николас Брукс. У него к Вам срочное дело.
Лошадь направилась прямиком на Ника.
- Николас Брукс? – президент ловко «припарковал» средство передвижения у стойки и с любопытством оглядел гостя.
- «Президент»? – тихо выдохнул Ник, стараясь справиться с удивлением.
Мужчина еще некоторое время задумчиво вглядывался в лицо Ника, как будто стараясь вспомнить старого знакомого, затем внезапно просветлел.
- Поехали ко мне в кабинет, мой мальчик. Я подвезу… - Такарада наклонился и протянул гостю руку.
- А пешком нельзя? – с надеждой спросил парень, недоверчиво оглядев _пока_ смирно стоящее животное.
- В последний раз предлагаю, - президент испытующе, как ребенок на завзрослевшегося родителя, посмотрел на парня.
Ник вздохнул и, воспользовавшись предложенной рукой, неумело забрался на лошадь. «И вот что мне спокойно не скучалось? Дождался приключений на свою… - парень зажмурил глаза, - голову».
Когда слезы высохли, и интерес коллег иссяк, Кьеко осталась одна наедине со своими вязкими, еле перетекающими мыслями. Она неотрывно смотрела на площадку, где кипела работа, но все происходящее там стало для нее просто бессмысленным визуальным фоном. Приютившись на стуле, актриса, сама того не замечая, уже некоторое время сидела неподвижно, прижав, как защиту, к себе колени. Она пыталась осмыслить то, что пережила, играя сцену. Тьма, одиночество, безысходность. Так глубоко до этого ей еще не приходилось нырять в эти чувства: ни в реальности, ни в роли. Она пыталась вновь коснуться их, принять, но одергивала себя, чувствуя пропасть. «Интересно, а приходилось ли Тсуруге-сану испытывать что-то подобное?» Могами вспомнила пронзительно серые, как будто впитавшие боль в свой цвет, глаза. В груди защемило.«Приходилось... Неужели он поэтому закрывается от всех своей маской? Неужели из-за этого он отгораживается фальшивой улыбкой всякий раз, когда что-то по-настоящему задевает его. Он боится, что что-то или кто-то может вновь столкнуть его во тьму? А ведь он не раз пытался открыться, довериться. Я видела это. Но почему не ценила? А сама закрыла свое сердце из-за... ерунды. А закрыла ли? Оно и сейчас стучит, вырываясь из груди. Если я боюсь, что меня снова бросят, то каково Рену?...» Кьеко сильнее прижала к себе ноги, стараясь почувствовать ускользающее тепло.
- Могами-сан, с Вами все в порядке? - до боли знакомый голос разбил оборону. Девушка вздрогнула и подняла глаза.
- Тсуруга-сан? - с трудом выдавила из себя Могами. Его настороженный, внимательный взгляд внезапно сменился холодным и отстраненным.
- Я вижу Вы пришли в себя, добрый день, - официальная улыбка актера обожгла Кьеко. Видимо, что-то отразилось в ее взгляде, так как мужчина поспешил отойти, всем видом показывая, что приветствие и вместе с ним разговор окончены.
- Тсуруга-сан, - актриса соскочила со стула, но успевшие онеметь ноги заставили ее сесть обратно. Рен обернулся и удивленно посмотрел на нее. Кьеко, поймав его взгляд, попыталась улыбнуться.
- Я просто хотела спросить, все ли с Вами в порядке - Вас так долго не было, - девушка старательно начала растирать онемевшие конечности, стараясь вернуть им чувствительность.
- Со мной все в порядке, - мужчина вернулся. - Вы можете встать?
Могами взялась за предложенную руку и поднялась.
- Ау! - сползающая от коленей к стопам судорога болезненно свела ноги, и девушка вновь оказалась на стуле.
- Вытяните ноги, - Рен присел на корточки.
- Тсуруга-сан... Вам же на площадку... - сквозь зубы процедила Кьеко.
- Сейчас перерыв, если Вы не заметили, у меня есть минут 10 - вытягивайте.
Последнее прозвучало, как приказ, и девушка подчинилась. Руки Рена, быстро растиравшие то одну, то другую ногу, облегчали боль, но чем легче Кьеко становилось, тем больше ей хотелось провалиться сквозь землю. Теперь она хорошо чувствовала и теплые руки мужчины, и любопытные взгляды наблюдателей.
- Смотрят же... - смущенно выдохнула Могами.
- Поздно спохватились. Все что они хотели - уже увидели, - спокойно произнес Тсуруга. - Так лучше? - он поднял голову на девушку.
Актриса, поставила стопы на пол и уперла в них взгляд.
- Да, спасибо.
- Интересно, почему Вы смущаетесь, когда я оказываю Вам медицинскую помощь в темном углу студии на глазах всего у пары коллег, но абсолютно спокойно реагируете, когда на всю страну Вас спрашивают об отношениях со мной во время совместного проживания?
Кьеко, распахнув глаза, удивленно посмотрела на мужчину. Тот горько усмехнулся, но затем, по привычке, отгородившись холодной, бесстрастной маской, отвернулся в сторону съемочной площадки. Сердце в груди болезненно екнуло, Могами стало вдруг до злости обидно... на собственную глупость, причинившую Рену боль.
- Потому что Каин Хилл был моим братом, - с нажимом ответила она, - и он всегда держал дистанцию, так или иначе, а сейчас... - Кьеко запнулась.
- Что сейчас? - серьезно посмотрел на девушку Тсуруга.
- А сейчас... - слова стали даваться все тяжелее, - я не знаю, как реагировать, когда меня касается человек, который мне не безразличен... - еле слышно закончила Могами.
Рен несколько мгновений ошарашенно смотрел на Кьеко, боясь понять сказанное ею, а затем опустил голову вниз и закрыл глаза рукой.
Девушка замерла, боясь пошевелиться.
- Ну, в данной ситуации, - мягко произнес мужчина, - тебе стоило просто сидеть, не обращая ни на кого внимания... кроме меня, - Рен поднял голову.
Кьеко впервые увидела такую растрепанную, светлую и счастливую улыбку на его лице. И эта улыбка моментально стерла все ее страхи и сомнения, с легкостью согрев и успокоив.
- Тсуруга-сан, пожалуйста, приготовьтесь - голос режиссера облетел площадку.
- И как мне сейчас играть? - рассеянно спросил Тсуруга у кого-то над собственной головой. - Мы еще не закончили разговор, - снова обратился к Кьеко мужчина.
Вздохнув, он поднялся и направился под софиты.
@темы: творчество, skip beat, фанфики
-
-
05.09.2011 в 01:02-
-
05.09.2011 в 01:05-
-
05.09.2011 в 01:14*воспаряет*
но его еще надо помучить
*выползает из ямы, в которую красиво рухнула*
Долго хоть мучить собираешься?
-
-
05.09.2011 в 01:28-
-
20.09.2011 в 01:19Тюха, как вкусно!!! Няяя!! Аригато!!
-
-
20.09.2011 в 01:28Экая ты догадливая
-
-
20.09.2011 в 01:42еще как понравилось
-
-
20.09.2011 в 22:26Замечательно! Восхитительно! Очень хорошо переданы чувства. А сцена игры Кеко - призрак!!! Прямо реально ощутилось это состояние. СПАСИБО за очередную дозу... кхм... богатой фантазии и прекрасного описания...
а вы о чем подумали?Вдохновения, свободного времени и поддатливый, ну просто покорнейшей, музы!
-
-
20.09.2011 в 22:44-
-
28.09.2011 в 07:55Супер! Я в таком диком восторге! И снова описанные на высоте эмоции и чувства: "приютившись на стуле", "Так глубоко до этого ей еще не приходилось нырять в эти чувства "... и т.д. и т.п. Что не предложение, то лакомый кусочек. А выход Такарады? Это просто неподражаемая сцена! Так и представила, как народ в панике жмется к стене. Вот уж чудило LME 'шное. А его предложение подбросить Ника до президентского кабинета. Парень пережил поистине непередаваемые оЧуЧения! Причем будет чем на старости лет гордиться: "Меня Такарада Лори сам лично на лошади возил!" Гы-гы... не могу. Лыба до ушей, ей-богу! СПАСИБО!!!
Осталось ведь немного, верно? И эта наизамечательнейшая история будет закончена.
-
-
28.09.2011 в 08:51Осталось сооовсем чуть-чуть... Пара кусков, если никаким хвостом ничего не цепанет.
Пойду за "Мелодией"!
-
-
28.09.2011 в 10:29-
-
28.09.2011 в 10:56