С Днем Рождения, Рен. (На конкурс LME)

[soliya]

Название: Сладкий воздух с горечью кофе.
Автор: Тюха Игг
Жанр: ангст и романтика.
Размер: мини x 2.
Рейтинг: детский.
Права: Накамуре.
Размещение: с разрешения автора.

читать =>

1. Крик души.

Рен стоял и смотрел на вечерние огни неоново-красного Токио. Плотно толпившиеся здания, увешанные светящимися вывесками, заслоняли горизонт. И лишь в редких просветах виднелись почти утонувшие в сумраке последние лучи ушедшего за край солнца. Холод давно пробрался под одежду, но возвращаться домой желания не было. Там ждали только четыре стены собственного одиночества.
«Завтра десятое. Мой день рождения… и последний день, чтобы дать ответ».

По указанному с утра по телефону адресу оказалось кафе. В глаза сразу бросилась вынесенная на колоннах вперед здания открытая веранда второго этажа. Рен зашел в заведение и быстрыми шагами пересек пустующий зал. Поднявшись по лестнице выше, он огляделся. Второй этаж фактически оказался широким проходным коридором, выводящим к стеклянным двухстворчатым дверям, обрамленным большими, от пола до потолка, окнами, за которыми виднелась открытая площадка, заставленная маленькими европейскими столиками и стульями. Все довольно многочисленные посетители, несмотря на зимнюю пору и ранний, особенно холодный час, сидели там. Актер проследовал к дверям. Найти нужного человека не составило труда. Любители померзнуть то и дело бросали любопытные взгляды на джентльмена, сидящего за столом у балюстрады. Аккуратный, сидящий по фигуре черный плащ, шляпа с твердыми полями, сигара и газета делали его похожим на персонажа из старого, еще черно-белого английского фильма. Даже дымящийся в чашке кофе, который мужчина иногда неспешно потягивал, не отрываясь от печатных букв, приятно дополнял сцену-дежавю.
Тсуруга усмехнулся и вторгся в кадр, подойдя к столику. Джентльмен, наконец, поднял голову, показав свои далеко не английские черты лица.
- О, Рен, доброе утро, садись, - мужчина отложил газету. - Я тебя уже заждался.
- Доброе утро, президент. К чему такая срочность? И почему Вы назначили встречу именно здесь?
Такарада улыбнулся.
- Хотел позавтракать с тобой в этом кафе. Знаешь, черный кофе приобретает поистине волшебный вкус на свежем воздухе. Да и вид здесь замечательный.
Рен проследовал глазами за рукой президента. Полюбоваться было на что. С балкона хорошо просматривалась довольно большая часть набережной. Темная гладь воды, закованная в серый камень, притягивала к себе взгляд. В ней, как в зеркале, отражались редкие, неспешно плывущие облака.
- Надеюсь, Вы меня не только за этим выдернули из постели?
- Не только за этим, - эхом откликнулся президент. – У меня к тебе разговор, но спешить не будем – сначала кофе.
Такарада поймав взгляд официанта, молча, указал на чашку и поднял вверх два пальца. Тот понимающе кивнул и, скоро осмотрев остальные столы, испарился.
- Посмотри, как царственно течет река, - развернул патетику Лори, вновь повернувшись к реке. – Такое ощущение, что все вокруг расступается, пропуская ее. Гордая, властная. Не по своему желанию, а по своей природе…
Тсуруга, еще раз взглянув на пейзаж, равнодушно уставился на президента. Подувший ветер унес с десяток фраз о высоком в другую от ушей актера сторону, за что Рен был природному явлению безумно благодарен. Навязчивая мысль о собственной кровати не покидала. Наконец, на стол мягко приземлились две чашки кофе. Рен потянул носом аромат и смягчился. Собственная участь перестала казаться такой ужасной, а скорбь по кроватному уюту и теплу начала улетучиваться.
- Кстати, добавлять молоко и сахар здесь считается плохим тоном. Так что, все, как ты любишь, - спустившись с небес на землю, сообщил Такарада.
Актер кивнул и поднес чашку к губам. Густой напиток, чуть обжигая, теплом растекся по телу, оставив во рту бодрящий горьковатый привкус.
- Ну, а теперь к делу, - удовлетворенно кивнул президент, резко сменив тон на деловой. Откуда-то из-под стола появилась черная папка с бумагами. – Посмотри.
Актер забрал папку и, положив ее перед собой, открыл на первой странице.
- Что это?
- Международный рекламный проект, начатый одной хорошо финансируемой компанией. Восемь месяцев – четыре страны. Никаких кастингов и проб. Организаторы сами отобрали интересующих их людей. За восемь месяцев они планируют отснять восемь рекламных роликов и провести более 150 фотосессий для уличных щитов и различных журналов.
- И зачем так много?
- Там интересный концепт – потом ознакомишься.
- Япония – одна из четырех стран? – Тсуруга наискосок пробежался глазами по очередной странице.
- Да. Япония - последняя. То есть, через полгода ты вернешься на родину.
- А если я откажусь?
- Если ты хорошенько посмотришь на копию своего договора, что лежит в конце, то поймешь, каким будешь дураком, - усмехнулся Такарада. – Впрочем, выбор за тобой. Ответ дашь десятого числа – будет время подумать. А сейчас, пей кофе и наслаждайся видом, а мне пора.
Удивленно проводив взглядом исчезающего президента, Рен вздохнул. До работы оставалось часа два, так что, от реки и литра кофе деваться было некуда.

Последние отблески заката незаметно растворились в темноте. На город легла ночь. Холодный ветер, скользящий по крышам домов, порывами бил в спину. Рен старался отдать ему мысль за мыслью, не в силах больше возвращаться к уже заученным навязчивым фразам, не принесшим никакого решения.
«Полгода за границей. Новый проект, новые лица, новые места. Взлет карьеры и хороший гонорар. Полгода без нее. Этого я хочу?»
В Японии актера не держало ничего, кроме маленького лучика света. Но как только вопрос встал, чтобы его лишиться, пусть даже на полгода, луч оказался единственным солнцем на небосводе. Этим солнцем была Кьеко. Ее глаза, улыбка. Рен уже по ним скучал, еще не уехав. Собственное одиночество, уже неделю ходившее по пятам, стало казаться пропастью. И теперь эта пропасть разверзлась под самыми ногами. Оставалось сделать последний шаг.
Актер всем телом ощущал собственный страх, доходивший до отчаянья. Страх одиночества мешался со страхом невозможности принять одиночество - столь привычное для актера и даже необходимое состояние. Это разрывало на части. Хотелось кричать и биться головой о бетон: хоть как-то избавиться от того, что накопилось внутри, что стало почти неподъемной ношей. Рен вдохнул, но тут же натолкнулся на собственную холодную маску. Кажется, она улыбнулась. Или это он сам с презрением к себе признал собственное поражение. Бесшумный выдох принес боль.
- Ну, же! – внезапный крик заставил мужчину обернуться.
За спиной стояла Кьеко и яростно смотрела на него, сжав кулаки.
- Могами-сан? – Тсуруга кое-как справился с собой. – Что Вы тут делаете?
- Смотрю на никчемного семпая, который не в состоянии даже крикнуть на крыше. Ну, же!
- Что?
- Кричите!
- Могами-сан, это смешно…
- Это уже не смешно, - рыкнула со злостью Кьеко. – Если Вам есть, что сказать миру – говорите. Хватит прятаться за ролями и приличиями!
Рен с удивлением рассматривал девушку. Такой он ее еще никогда не видел.
- Мне нечего сказать.
- Правда? Ну, тогда я.
Она стремительно подошла к краю крыши и взялась пальцами за сетку. Кьеко уперлась руками в ограду, как будто пытаясь сдвинуть или сломать ее. Отчаянный, яростный протяжный крик разрезал воздух и разлетелся по округе.
Рен, замерев, смотрел на девушку, не отводя глаз. Когда она замолчала и обернулась, на ее глазах были слезы.
- Я больше не могу смотреть на то, как Вы тихо замыкаетесь в себе. Как утихает и слабеет тот крик души, что я слышу. Как же Вы не понимаете…
- Могами-сан…
- Да кричите же уже! Сколько можно держать все в себе?!
Рен проследил, как очередная слеза скатилась по щеке девушки. Внутри все сжалось. Он подошел к ограде и впился в нее пальцами. Ощущение физической боли всколыхнуло волну злости. Набрав в легкие воздуха, он заорал. Заорал с ненавистью и нетерпением ко всему тому, что придавило его к земле, выдавливая наружу боль, отчаяние и обиду на себя. Когда воздух в легких закончился, Рен облегченно уткнулся лбом в холодную металлическую сетку.
- Вот и отлично, - тихо произнесла Могами за спиной. – Как Вы себя чувствуете? Легче?
«Легче? Да как сказать, - усмехнулся просебя актер. – Осталось еще кое-что невыраженным».
Рен обернулся и подошел вплотную к девушке. Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.
«От этих глаз я точно просто так не уеду».
Нежно стерев мокрые следы на щеках Кьеко, мужчина дотянулся до ее губ.
Душа содрогнулась и застонала. Рен вложил в поцелуй, как и в крик, все, что чувствовал. Сжигающую его страсть, трепетную нежность, любовь, ломающую логику и рассудок, нетерпение и желание остаться рядом. Робкий, неумелый ответ выбил остатки земли из-под ног, но подарил крылья. Мужчина отстранился и вдохнул. И этот вздох был неожиданно легким и полным. Густой, пьянящий воздух даже имел свой горьковатый вкус и сладковатый запах. Открыв глаза, Рен заглянул в омут золотых ошарашенных глаз Кьеко.
- Вот то, что я чувствую, - тихо произнес мужчина.
Могами еще несколько мгновений смотрела на него, потом кивнула и отвела глаза в сторону.
- А что чувствуешь ты? – отступать Тсуруга не собирался: не сегодня и не сейчас.
- Ох, уж, эти детки! Вы видели время?! Орут они! Вот сейчас поднимусь и так вам поору! Лично вас полиции сдам!
Могами вздрогнула и испуганно посмотрела на семпая.
Бежим? - улыбнулся актер.
Рыжеволосая судорожно кивнула.
Рен, схватив Кьеко за руку, рванул к выходу. Остановились они уже только вылетев на улицу.

2. Сердце в подарок.

Кьеко, стараясь восстановить дыхание, с завистью посмотрела на даже не запыхавшегося семпая.
- Давно я так не бегал от злобных теток… и от полиции, - тихо прокомментировал приключение актер.
- Что? И такое было? – удивленно спросила Кьеко.
- Я не всегда был послушным ребенком, - вздохнул Рен.
- Я Вас ребенком-то представить не могу, - с недоверием покосилась на актера девушка.
- Поверьте, я им был, - усмехнулся Тсуруга.
- Тсуруга-сан, может, уйдем куда-нибудь подальше? – с опаской прислушалась рыжеволосая.
- Вы так боитесь?
- Проблемы будут, в первую очередь, у Вас, а не у меня, - огрызнулась Могами.
- Не думаю, что та женщина действительно вызвала наряд, - пожал плечами молодой человек.
- Тогда, может, вернемся на крышу? – начала злиться рыжеволосая.
- А что... мне там понравилось, - мечтательно протянул актер.
Вместо того, что бы смутиться, девушка внезапно стала задумчивой и уткнулась взглядом в асфальт под ногами.
- Тсуруга-сан, я… - она запнулась, подбирая слова. - Я согласилась участвовать в одном проекте и должна буду уехать на полгода. Теперь я жалею о своем согласии, но…
- Стоп, - прервал ее Рен. – Вы сейчас говорите о международном проекте на 8 месяцев?
- Да, - кивнула актриса.
- Я еще не согласился на него… но теперь жалею, что еще этого не сделал.
Кьеко подняла на мужчину вспыхнувшие счастьем глаза.
- Мы едем вместе? – все еще не до конца веря, уточнила она.
- Похоже, что так, - улыбнулся Рен.
Тсуруга поднял голову и посмотрел на край крыши, ставшей даже почти любимой.
- У меня есть предложение… - все еще глядя наверх, сказал актер.
- Какое?
- Мы еще в Токио – мужчина опустил голову, - и, - бросил взгляд на часы, - через час начинается мой День Рождения. Я знаю одно интересное круглосуточное кафе с замечательным кофе. Поехали?
- Ой! – Кьеко вздрогнула, напугав Рена своей реакцией. – Ваш подарок у меня дома!
Тсуруга с облегчением выдохнул.
- Успеем.
Рен с готовностью и азартом протянул девушке руку, предлагая очередную пробежку, на этот раз – до машины.

Поздний час освободил дороги, так что преграждали путь только навязчиво-раздражающие светофоры. Могами сидела на соседнем сидении. Она упорно и нетерпеливо смотрела сквозь лобовое стекло, как будто могла мысленно ускорить автомобиль или переключить светофор.
- Кьеко, а как ты меня нашла? – внезапно осенило Тсуругу.
Девушка вздрогнула, услышав свое имя. Несколько мгновений она молчала, воюя с собственным смущением, но потом, все же справилась с собой.
- После съемок я видела, как Вы оглядывали крыши домов, выбирая самую высокую. Мне нужно было встретиться с президентом в LME, поэтому я уехала. Но потом… просто я почувствовала, что Вы еще где-то там, и вернулась.
- Может, я просто крыши разглядывал? – усмехнулся Тсуруга.
- Да, глазами, как у больной собаки, - скривилась девушка.
Рен рассмеялся.
- Кьеко, ты меня сегодня пугаешь: то ругаешь меня, отчитывая как пятилетнего мальчишку, то теперь «собака»…
- Я исправлюсь, Тсуруга-сама-семпай, - отрапортовала Могами, чуть ли не с обидой уткнувшись невидящим взглядом в лобовое стекло.
- Уж лучше, «больная собака»… - актер покосился на девушку.
- Как скажите, - с серьезной миной подыграла та.

Рен припарковал автомобиль почти у самого входа в кафе. Он помог девушке выйти из салона и, взяв за плечи, сразу провел ее внутрь заведения, не дав ничего рассмотреть.
- Тсуруга-сан, а Вы уверены, что они открыты? – Кьеко растерянно оглядела пустой зал первого этажа, утонувшего в полумраке.
- Сейчас все увидишь, - пообещал Рен и повел ее дальше. После лестницы актер сразу вывел девушку на веранду.
Ночная темнота обнимала десяток неярких разноцветных огоньков: в высоких подсвечниках из цветного граненого стекла горели свечи, роняя неровный свет на поверхности столов и лица сидящих рядом людей. Где-то далеко за границей их цветных бликов во мраке виднелись уличные фонари набережной, казалось, опустившие головы только для того, чтобы рассмотреть свои отражения в черной ребристой поверхности реки. Рен взглянул на Кьеко. Та, затаив дыхание, восхищенно смотрела на открывшуюся картину.
«Стоит поблагодарить президента… - подумал актер. – Нет… сначала убить за издевательство, а потом поблагодарить». Губы сами расползлись в улыбку.
Как и в первое утреннее посещение кафе, почти все места были заняты. На радость Тсуруге из-за стола у балюстрады, за которым в прошлый раз сидел Такарада, встали парень с девушкой и направились к выходу.
– Пойдем, сядем, - актер, посмотрел на Кьеко. Та, переведя на него детский искрящийся взгляд, кивнула.
Сев за стол, Тсуруга огляделся. Кто-то сидел в одиночестве, кто-то в небольшой компании, кто-то с парой. Всех посетителей объединяло удивительное, вдохновенное спокойствие - оно вообще полноправно царствовало в кафе. Тихие разговоры, треск свечей и мягкое позвякивание чашек – ни одного громкого звуки, и почти музыка из тишины.
- Тсуруга-сан…
Мужчина посмотрел на девушку.
- Уже двенадцать…
Рен улыбнулся.
- Значит, пора начинать праздновать.
По первому же знаку рядом бесшумно возник официант.
- Принесите, пожалуйста, два самых вкусных, горячих кофе и плед для девушки.
- Конечно, - кивнул молодой человек и почти сразу испарился.
- Это кафе показал мне Такарада-сан, - Рен посмотрел на реку. – Он тогда мне сказал, что добавлять сахар или молоко в кофе здесь не принято. Только сейчас я понял почему…
- И почему же? – среагировала любопытная.
- А это тайна. Каждый ее должен для себя открыть сам, иначе пропадет волшебство…
Глаза Кьеко засветились после ключевых слов, как и рассчитывал Рен, и девушка нетерпеливо поерзала на стуле, предвкушая первые глотки уже почти эльфийского кофе.
- Тсуруга-сан… - ее терпение лопнуло.
- Пожалуйста, зови меня по имени. Хотя бы, когда мы вдвоем.
Могами неуверенно кивнула.
- А если я не отгадаю? - опустив обращение, спросила девушка.
- Отгадаешь, - с уверенностью ответил мужчина. – Кстати, - Рен подпер рукой щеку и с любопытством уставился на Кьеко. – Что там с моим подарком?
Кажется, она только теперь поняла, что все еще сжимает веревки подарочного пакета.
- А… да, - девушка почему-то занервничала. - С Днем Рождения… Рен.
Пакет, который Кьеко вынесла из «Дарумаи», перекочевал в руки мужчины.
- Можно открыть?
- Да, - Могами немного помялась, но потом добавила: – Я не знала, что мы поедем вместе, поэтому… я не могла найти себе места, думая, что не увижу Вас полгода. Мне не хотелось уезжать просто так, так что… здесь ответ на Ваш вопрос на крыше.
Мужчина удивленно посмотрел на рыжеволосую и быстро развернул подарок. Рен даже не заметил, как на столе появились чашки с горячим напитком, он сидел и смотрел на содержимое небольшой картонной коробки. На черном шарфе лежала маленькая куколка, безумно похожая на Кьеко. Она, смущенно улыбаясь, протягивала своими миниатюрными ручками сердце.
- Вам не нравится? – не выдержав, тихо спросила Могами.
- О чем ты?.. Лучше подарка у меня не было… и вряд ли когда-нибудь будет.

Эпилог.
Президент, просматривая прибывшие документы, нервно поглядывал на часы - опаздывал Рен крайне редко и только по уважительным причинам. Еще немного и стоило начинать бить тревогу. Наконец, телефон тихонько затрещал, получив вызов от секретаря.
- Такарада-сан, Тсуруга-сан прибыл.
- Отлично, впустите его.
Президент хмуро посмотрел на дверь. Та приоткрылась.
- Президент?
- Заходи уже, - вздохнул с облегчением Такарада.
- Доброе утро.
Лори во все глаза уставился на явление в своем кабинете. В растрепанном мальчишке президент еле узнал своего лучшего актера. Нет. Все было на месте: рубашка, брюки, пиджак. Вот только они не скрывали растрепанных волос и синяков под глазами… почти чужими глазами.
- Доброе, - ответил Такарада. - Рен, ты уверен, что именно так должны выглядеть люди в свой День Рождения?
- Простите, я проспал…
- Что ты сделал? - брови Такарады полезли наверх.
- Проспал, - спокойно повторил актер.
- Ладно, об этом потом… - президент мастерски справился с удивлением и перешел к делу. - Что ты решил?
- Я согласен.
- Да? И так просто оставишь Кьеко на полгода? - сценарий встречи был давно заготовлен.
- Нет, - хитро улыбнулся Рен, - с собой в чемодан упакую.
Сценарий полетел к чертям. Президент усмехнулся, наконец, разобравшись, в чем дело. Ответ хотя был и невероятен, но очевиден с самого начала.
- Ясно, – кивнул Лори. – Негоже даме так путешествовать. Держи.
С верха одной из стопок бумаг на центр стола переместилась папка с документами и два билета на самолет. – И с Днем Рождения.
- Спасибо, президент.
- Не за что… Приведи себя в порядок, будь так любезен.